мазохистский характер ("Анализ личности" Глава 11)

globus · 25.06.2009 20:35:16

Социально-экономическое освещение проблемы мазохизма, т.е. клиническое опровержение теории инстинкта смерти, представляет собой огромный шаг вперед в понимании неврозов. Человеческое страдание вызывается не "биологической волей к страданиям", т.е. "инстинктом смерти", а гнетущим социальным давлением на биопсихический аппарат. А это открывает путь для критики порождающих неврозы социальных условий, путь, ранее блокированный гипотезой о биологической воле человека к страданиям. Сексуально-экономическое решение проблемы мазохизма также учитывает в первую очередь биологическую основу неврозов. страх, который характеризует мазохизм, привел к пониманию вегетативного аппарата жизни.

Так как аналитическая характерология базируется на определенных идеях об инстинктах, мы выбрали мазохистские инстинкты для иллюстрации особого типа невротичного характера. мазохизм считался особой инстинктивной целью, в основе которой лежало стремление к поиску удовлетворения в переживании боли или моральной деградации. Так как и в том и в другом случае отсутствует наслаждение, с самого начала встал вопрос о природе мазохизма: как может что-то неприятное инстинктивно желаться и даже обеспечивать удовлетворение? Обратиться к технической терминологии значит просто отложить решение: термин "алголагния" (наслаждение болью) был предложен для объяснения того, что кто-то хочет получить наслаждение от избиения или унижения.

Некоторое авторы угадали правильные взаимосвязи, когда они опровергли представление о том. что мазохист действительно хочет собственного избиения; они утверждают, что избиение само по себе играет промежуточную роль в переживании приятного самоунижения (Крафт Эбинг). Однако основная формулировка остается: то, что нормальный человек чувствует как неприятное, воспринимается мазохистом как приятное или, по крайней мере, служит источником удовольствия. Психоаналитическое исследование скрытого содержания и динамики мазохизма, как в его нравственных, так и в эрогенных компонентах, привело к новым открытиям. Фрейд доказал, что мазохизм и садизм не являются абсолютными противоположностями, что одна инстинктивная цель никогда не возникает без другой.

Мазохизм и садизм проявляются как антитезисная пара; одно может внезапно измениться на другое. Таким образом, это вопрос диалектической антитезы, которая является отходом от активной позиции к пассивно-й, в то время как идейное содержание остается тем же самым. Фрейдовская теория развития либидо различает три стадии детской сексуальности: оральную, анальную и генитальную и относит садизм к анальной стадии. Позже было обнаружено, что каждая стадия сексуального развития характеризуется соответствующей формой садистской агрессии.

Исследуя эту проблему, я смог обнаружить в каждой из этих трех форм садистской агрессии реакцию психического аппарата на специфическую фрустрацию соответствующего частичного импульса либидо. Согласно этой концепции, садизм каждой стадии происходит из-за смешивания самого сексуального влечения и деструктивного импульса против человека, ответственного за его фрустрацию; оральный садизм (фрустрация сосания -" деструктивный импульс, кусание); анальный садизм (фрустрация анального наслаждения -" раздавливание, избиение); фаллический садизм (фрустрация генитального наслаждения " - протыкание, прокалывание).

Эта концепция полностью соответствует первоначальной формулировке Фрейда, гласящей, что деструктивные чувства (наиболее частой причиной которых является фрустрация инстинкта) первоначально направлены против внешнего мира и поворачиваются против себя лишь позже, т.е. когда они также сдерживаются фрустрацией и страхом, а в конце становятся саморазрушением. садизм становится мазохизмом, когда он поворачивается против самого человека;* супер-эго становится агентом наказания в отношении эго.

Чувство вины возникает из конфликта между любовным стремлением и деструктивным импульсом

Концепция, что мазохизм является вторичным образованием, позже была отброшена самим Фрейдом в пользу другой, состоящей в том, что садизм это мазохизм, направленный против внешнего мира. В этой новой формулировке первичный, или эрогенный, мазохизм полагался первичным биологическим стремлением к саморазрушению.** Утверждение Фрейда было основано на предположении об "инстинкте смерти", постулированном как антитеза эросу. Таким * "В случае пары противоположностей мазохизм садизм процесс может быть представлен в следующем виде:

(а) садизм состоит в применении насилия или власти к другому человеку как объекту;
(б) Этот объект оставляется и заменяется самим субъектом. С поворотом против себя также происходит смена активной инстинктивной цели на пассивную;
(в) В качестве объекта снова ищется другой человек; этот человек вследствие изменения, которое произошло с инстинктивной целью, должен принять роль субъекта.

Случай (в) и есть то, что обычно называется мазохизмом. Здесь удовлетворение также следует пути первоначального садизма, пассивно-е эго помещает себя обратно в фантазию на свою первую роль, которая фактически была принята внешним субъектом. Если, кроме того, существует более непосредственный мазохизм, выводимый не из садизма вышеописанным способом, то вряд ли мы на него натолкнемся". ["Инстинкты и их превращения"], Зигмунд Фрейд. Полное собрание психоаналитических работ. Т. XVI. 1914-1916.
--------------------
** "Если не обращать внимания на небольшую неточность, можно сказать, что инстинкт смерти, действующий в организме, т.е. первичный садизм, идентичен мазохизму". [Фрейд. "Экономические проблемы мазохизма"] образом, считалось, что первичный мазохизм является независимым проявлением биологического инстинкта смерти, основанного на процессах диссимиляции в каждой клетке организма (эрогенный мазохизм). Представители теории инстинкта смерти в поддержку своих утверждений ссылались на физиологические процессы разложения.

Тереза Бенедек основывает свои аргументы на исследовании Эренберга. Этот биолог открыл, что даже у неструктурированных простейших может быть обнаружен противоречивый процесс. Некоторые процессы в протоплазме не только определяют усвоение пищи, но одновременно приводят к осаждению веществ, ранее бывших растворенными. Первое структурное строение клетки необратимо ввиду того, что растворенные вещества превращаются в твердые нерастворимые вещества. То, что усваивается, является частью процесса жизни; то, что появляется с усвоением, это изменение в клетке, с определенной точки зрения, более высокой структуризации, и когда она начинает преобладать, жизнь прекращается и наступает смерть.

Это имеет смысл, особенно если рассмотреть окостенение тканей в старости

Но именно этот аргумент опровергает предположение существования стремления к смерти. То, что зафиксировалось и стало неподвижным (т.е. то, что остается позади как шлак жизненного процесса), мешает жизни и ее основной функции, чередованию напряжения и расслабления, основного ритма метаболизма в удовлетворении потребности в пише и полового удовлетворения. Это нарушение жизненного процесса представляет собой точную антитезу того, что мы хотим познать как основную характеристику инстинкта. Процесс отвердевания все более расшатывает ритм напряжения и расслабления. Если принять эти процессы за основу инстинкта, мы будем вынуждены изменить нашу концепцию инстинктов.

Если, более того, тревога представляет собой выражение "высвобожденного инстинкта смерти", все же нужно будет объяснить, зачем "фиксированные структуры" могут стремиться к высвобождению. Сама Бенедек говорит, что мы рассматриваем структуру, т.е. нечто жестко зафиксированное, как что-то враждебное жизни только тогда, когда она тормозит жизненные процессы. Если составляющие структуру процессы аналогичны инстинкту смерти; если, более того, как утверждает Бенедек, тревога соответствует внутреннему восприятию этого преобладающго отвердевания, т.е. процессу умирания, тогда мы должны будем допустить, что тревога отсутствует в годы детства и юности и все сильнее проявляется с возрастом. Но это абсолютно не так. Кроме того, в период полового созревания функция тревоги наиболее выражена, что связано с сексуальными ограничениями.

Согласно этому допущению, следует искать инстинкт смерти и в удовлетворенных людях, поскольку они так же подвержены биологическому процессу разложения, как и неудовлетворенные. Последовательно следуя теории Фрейда, я изменил начальную формулу так: тревога возникает через превращение либидо; другими словами, тревога это тот же процесс возбуждения в нейровегетативной системе, который в сенсорной системе ощущается как сексуальное удовольствие.* Клинические наблюдения указывают на то, что первоначально тревога есть не что иное, как ощущение сокращения, воображаемая опасность становится эмоционально окрашенной тревогой только тогда, когда происходит застой сексуальной энергии. Навязанные обществом ограничения на сексуальное удовольствие ускоряют этот застой, который проходит параллельно с формирующими структуру процессами, таким образом ускоряя процесс умирания. Однако это не доказательство происхождения тревоги из этих процессов, а только калечащая жизнь мораль, отрицающая секс.
--------------
* См.: Райх. Функция оргазма. Глава 4.

Эта новая формулировка концепции мазохизма автоматически является результатом изменения в этиологической формуле невроза. Существенное значение истинного убеждения Фрейда было таково: психическое развитие осуществляется на основе конфликта между инстинктом и внешним миром.

Вторая последовавшая концепция на самом деле не отвергала
полностью первую, но в значительной мере уменьшала ее важность

Теперь же психический конфликт понимается как результат конфликта между эросом (сексуальностью, либидо) и инстинктом смерти (стремлением к самоуничтожению, первоначальным мазохизмом). Клинической основой для этой гипотезы, которая с самого начала порождала наиболее глубокие сомнения, явился особый, на самом деле озадачивающий факт, что некоторые пациенты приходят не для того, чтобы отказаться от страданий, а ищут неприятные ситуации вновь и вновь. Это противоречит принципу удовольствия. Таким образом, можно было предположить, что имеется внутреннее, скрытое желание поддержать страдание или пережить его заново.* Осталось непонятным, как это "желание страдать" следует понимать: как первичную биологическую тенденцию или как вторичное образование психического организма. Удалось установить потребность в наказании, которое согласно гипотезе инстинкта смерти появилось, чтобы удовлетворить самонаказанием потребность в бессознательном чувстве вины.

И последовавшая после опубликования "За пределами Принципа Удовольствия", психоаналитическая литература, особенно труды Александера, Рика и Нунберга, видоизменила, и достаточно сильно, формулу невротического конфликта.** Первоначально считалось, что невроз это результат конфликта между инстинктом и внешним миром (либидо страх наказания). Теперь же говорят, что невроз является результатом конфликта между инстинктом и потребностью в наказании (либидо желание наказания), т.е. получаем полную противоположность сказанному ранее ***. Такая концепция находилась в полном соответствии с новой теорией инстинктов, основанной на антитезе между эросом и инстинктом смерти. Эта новая теория прослеживала психический конфликт к внутренним элементам и скрывала важнейшую роль фрустрации и наказания, осуществляемых
-----------------
* "Страдание само по себе это то, что оно обозначает." "Удовлетворение этого бессознательного чувства вины, вполне возможно, является самым мощным препятствием преимуществу от болезни в сумме сил, борющихся против его выздоровления и отказывающихся сдаться болезни. Страдание, вызванное неврозами, является фактором, который делает их значимыми для развития мазохистских тенденций. [Фрейд. "Экономические проблемы мазохизма").
--------------------
** Теория инстинкта смерти доминирует в литературе по психоанализу. Фрейд описывал теорию инстинкта смерти как гипотезу, существующую вне клинического опыта. В книге "За пределами Принципа Удовольствия" мы читаем в конце: "...будьте готовы оставить путь, по которому кто-то временно пошел, когда выясняется, что ни к чему хорошему он не приведет". Тем не менее, гипотеза стала клинической "теорией"; это был не только отказ это не привело ни к чему хорошему. Некоторые аналитики даже утверждают, что у них есть прямое доказательство инстинкта смерти.
--------------------
*** "Стержень всей психологии неврозов содержится во фразе, что вина может быть искуплена через наказание, через страдание". [Александер. "Нервозы и индивидуальность". Международный журнал психоанализа, XII (1926). С. 342.] внешним миром. В первоначальной теории утверждалось, что страдание приходит "из внешнего мира, от общества". Теперь же говорится, что оно появляется "от биологического желания страдать, из инстинкта смерти и потребности в наказании".

Эта новая формулировка преградила и без того сложную дорогу в социологию человеческого страдания, в сторону которой первоначальная психологическая формула психического конфликта сделала значительный шаг. Теория инстинкта смерти, т.е. теория саморазрушающих биологических инстинктов, приводит к культурной философии человеческого страдания.

Считается, что человеческое страдание неискоренимо, потому что
разрушительные импульсы и импульсы самоуничтожения неуправляемы

С другой стороны, первоначальная формулировка психического конфликта приводит к критике общественной системы. Благодаря сдвигу источника страдания из внешнего мира во внутренний мир и его сведению к биологической тенденции, один из аналитических и кардинальных принципов психологии, "принцип удовольствие-неудовольствие", был серьезно подорван. Данный принцип представляет собой основной закон психического аппарата, в соответствии с которым к удовольствию стремятся, а неудовольствия избегают. В предыдущей концепции удовольствие и неудовольствие или, иными словами, психическая реакция на стимулы удовольствия и неудовольствия определяют психическое развитие и психические реакции. "Принцип реальности" не противоречил принципу удовольствия; он просто подразумевал, что в ходе развития и вследствие влияния внешнего мира психический аппарат должен использоваться, чтобы отказываться от мимолетных преимуществ удовольствия.

Эти "два принципа психического функционирования" могут быть применены, поскольку мазохизм был рассмотрен как желание выдержать страдание, возникающее из запрета стремления принести боль или страдание другому лицу. мазохизм в этом понятии полностью укладывается в рамки принципа удовольствия, хотя остается неясным, как же страдание может быть приятным. С самого начала это противоречило природе и значению функции удовольствия. Неудовлетворенное или заторможенное удовольствие может превратиться в неудовольствие', гораздо труднее понять, как неудовольствие могло стать удовольствием. Короче, даже первоначальная концепция общепринятого принципа удовольствия не решила основную загадку мазохизма, т.е. сказать, что мазохизм заключается в удовольствии, полученном из неудовольствия, значит не сказать ничего. Утверждение "повторяемого принуждения" было принято большинством аналитиков в качестве удовлетворительного решения проблемы страдания. Оно прекрасно сочеталось с гипотезой инстинкта смерти и теорией потребности в наказании, но было весьма сомнительным в двух аспектах.

Во-первых, оно нарушило логичный принцип удовольствия, в целом эвристически и клинически полезный. Во-вторых, оно внесло в хорошо обоснованную теорию принципа удовольствия-неудовольствия явный метафизический элемент, недоказанную и "недоказуемую" гипотезу, затормозившую развитие аналитической теории. Было указано, что биологическое принуждение представляет собой повторение неприятных ситуаций. "Принцип повторяемого принуждения" не имел особого значения в качестве основного биологического принципа, поскольку был просто термином. Принцип удовольствия-неудовольствия может быть обоснован психологическими законами напряжения и релаксации.

Повторяющееся принуждение было принято, ибо каждый инстинкт стремится установить состояние покоя и, более того, испытать удовольствия, однажды уже пережитые, на что, безусловно, нечего возразить. Таким образом, понятно, что эта формулировка имела полезное приложение к нашему пониманию механизма напряжения и релаксации. Рассмотренное в этом свете, повторяющееся принуждение лежит целиком в рамках принципа удовольствия; в самом деле, принцип удовольствия собственно объясняет желание повторить принуждение.

Ранее я довольно неудачно определил инстинкт как природу удовольствия, которое должно повторяться

Таким образом, в рамках принципа удовольствия, повторяющееся принуждение это немаловажное теоретическое допущение. Клиническая проблема мазохизма настойчиво требовала решения и привела к гипотезам инстинкта смерти, повторяющегося принуждения вне принципа удовольствия и потребности в наказании как основе невротического конфликта.

В полемике, направленной против Александера, который построил целую теорию личности на основе этих гипотез, я попытался видоизменить теорию потребности в наказании. Даже по отношению к желанию страдать, я полагался на старую теорию мазохизма как окончательное возможное объяснение. Вопрос о том, как неудовольствие может быть преодолено, т.е. стать удовольствием, уже витал в воздухе, но в то время я не мог уделить ему большого внимания. Неудовлетворительной была и гипотеза эрогенного мазохизма, специфического расположения ягодиц и эротизма кожи. воспринимающей боль как удовольствие (Садгер).

Но почему мазохист воспринимает как удовольствие то, что другие воспринимают как боль и неудовольствие в той же эрогенной зоне, когда их бьют? Сам Фрейд частично ответил на этот вопрос. В фантазии "Ребенок, которого бьют", он проследил первоначальную ситуацию удовольствия: "Не меня. а моего соперника бьют". Но это не объяснило, почему избиение сопровождается получением удовольствия. Все мазохисты открыто признают, что удовольствие ассоциируется у них с фантазией об избиении или с фактическим самоистязанием и что они могут чувствовать удовольствие или могут достичь полового возбуждения только с этой фантазией.

Долгие годы исследований случаев мазохизма не привели к какому-либо решению. Читатель наверняка удивится, узнав, как мало мы продвинулись в анализе собственно мазохистского опыта удовольствия, несмотря на долгие годы аналитической работы. Углубленно изучая функцию удовольствия у мазохиста, я установил любопытный факт. который поначалу меня весьма озадачил, но в то же время позволил полностью понять секс-экономику, а следовательно, и специфические основы мазохизма. Утверждение, что мазохист испытывает неудовольствие как удовольствие, оказалась неверным. мазохист стремится к удовольствию, как и любой другой человек.

Однако у него нарушен механизм, вызывающий это стремление. Это заставляет мазохиста испытывать ощущения, которые доставляют удовольствие нормальному человеку, как неудовольствие в том случае, если они превышают некоторую интенсивность. мазохист, будучи так же, как и нормальный человек, далеким от стремлений к неудовольствию, демонстрирует сильную непереносимость психических напряжений и страдает от большого количества неудовольствия, что не проявляется ни в каких других неврозах. Обсуждая проблему мазохизма, я хочу перейти не к извращениям мазохистов, как это делают обычно, а к основам реакций в характере. В качестве иллюстрации приведу пример одного пациента, которого я анализировал в течение почти четырех лет. Его случай дал ответы на вопросы, остававшиеся в течение долгого времени неразрешенными.

Панцирь махохистского характера

Люди, имеющие мазохистский характер, как правило, редко проявляют извращения. Поскольку понимание сексуальной экономики может прийти только с пониманием реакций характера, мы проследим путь, которым обычно следует любой психоанализ, в котором аналитик, не удовлетворясь теоретическим объяснением случая, хочет, чтобы пациент достиг генитального удовлетворения с оргазмической силой. Формирование каждого характера, как мы указали ранее, базируется на двух функциях: это, во-первых, защита эго от внешнего мира и от инстинктивных требований; во-вторых, потребление излишней сексуальной энергии, произведенной половым воздержанием.

Если это верно для формирования каждого характера, тогда способ, которым эти основные функции выполняются эго, весьма специфичен. В этом процессе каждый тип характера вырабатывает собственный механизм. Разумеется, недостаточно знать только основные функции характера пациента; необходимо в кратчайшее время изучить, как именно характер выполняет эти задачи. Поскольку характер связывает существенные части либидо (или тревоги); поскольку, более того, мы вынуждены освобождать эту сексуальную энергию от хронического закрепления в характере и направлять ее как в генитальный аппарат, так и в систему сублимации, мы с помощью анализа характера проникаем к центральному элементу функции удовольствия. Давайте определим самые заметные свойства мазохистского характера.

Они находятся индивидуально во всех невротических характерах и не составляют в совокупности мазохистский характер до тех пор, пока они все не соберутся вместе и не определят основной оттенок личности и его типичных реакций. Типичная черта мазохистского характера представляет собой хроническое, субъективное чувство страдания, которое проявлено объективно и выражается в постоянном стремлении жаловаться. Дополнительные свойства мазохистского характера это хронические стремления причинять себе боль и унижать себя ("моральный мазохизм") и интенсивная страсть мучить других, от которой мазохист страдает не меньше, чем его объект. Общим для всех мазохистских характеров является неловкое, атаксическое поведение, выражающееся в их манерности при общении с людьми. Немаловажно, что в некоторых случаях этот характерно-невротический синдром проявляется открыто, тогда как в других он скрывается за внешней маской.

Мазохистское отношение, что верно и для других характеров, отражено не только в обращении к объекту, но и к самому себе. Отношения, первоначально направленные к объектам (и это зачастую важно), сохранялись к интроецированным объектам, в отношении супер-эго. То, что поначалу было внешним, а затем трансформировалось во внутреннее, должно выйти наружу при аналитическом переносе. Обращение пациента с аналитиком в процессе переноса повторяет то, что было приобретено в детстве. Пациент, анализ которого мы рассмотрим, не вдаваясь в подробности его болезни, начал со следующих жалоб: он совершенно не мог работать и был социально апатичным с шестнадцати лет. В половой сфере имелось серьезное мазохистское извращение. Он никогда не стремился к связи с девушками, а мастурбировал по ночам в течение нескольких часов, что характерно для прегенитальной структуры либидо.

Он вертелся на животе и сжимал половой член, в то же время представляя, что мужчина или женщина бьет его кнутом. Когда он чувствовал приближение эякуляции, он сдерживался и ждал, пока возбуждение не захватывало его полностью, чтобы тогда все начать заново. Он мастурбировал так ночь за ночью, а зачастую и днем, пока наконец, окончательно измученный, не достигал эякуляции, когда сперма уже не вырывалась ритмично, а просто вытекала. Впоследствии он чувствовал себя разбитым, крайне утомленным, неспособным что-либо делать, раздражительным, измученным. Особенно трудным для него был подъем с постели утром. Несмотря на давящее чувство вины, он не мог положить конец этому "упражнению в постели". Позднее он сказал, что это была "трясина мазохизма". Чем больше он избегал этого, тем меньше ему удавалось избавить себя от "мазохистского уклона", тем глубже это поглощало его.

До того, как он пришел к аналитику, этот вид сексуального опыта продолжался в течение ряда лет. Влияние такого опыта на личность пациента и на его эмоциональную жизнь было губительным. Первое впечатление, которое он на меня произвел, было впечатление человека, который едва держался на ногах. Он прилагал огромные усилия, чтобы казаться благовоспитанным и сдержанным, и рассказывал о своих планах: он хотел стать математиком. Как показал анализ, это стремление оказалось хорошо запутанным заблуждением, в котором он рисовал себя годами бродящим по рощам Германии, обдумывающим математическую систему, которая могла бы изменить весь мир. Я объяснил ему, что это стремление служило компенсацией его чувства полной бесполезности, чувства, тесно связанного с его способом мастурбации, который он сам считал "грязным" и "жалким".

С детства математик рассматривался им как чистый, бесполый человек

Для нашего обсуждения несущественно, что у пациента имелись все признаки начальной шизофрении гебефренического типа; важно, что "чистая" математика играла роль барьера, защищающего от "грязного" ощущения самого себя, которое появилось в результате анального типа мастурбирования. С освобождением его сексуального поведения мазохистские проявления явились во всей красе. Каждый сеанс начинался с жалобы, за которой следовала откровенно детская провокация мазохистского типа. Когда я просил его дать мне более точную формулировку какой-либо из его мыслей, он сводил на нет мои усилия восклицаниями: "Нет, я не буду. Нет, я не буду! Нет, я не буду!"

В связи с этим выяснилось, что в возрасте между четырьмя и пятью годами, он прошел фазу буйного упрямства, которое сопровождалось воплями. Самого простого происшествия было достаточно, чтобы спровоцировать эти "припадки крика", которые, как он сказал, ввергали его родителей в отчаяние, беспомощность и ярость. Такие припадки могли продолжаться в течение нескольких дней до полного истощения. Позднее он сам отождествил этот период упрямства с предвестником действительного мазохизма. Первые фантазии о том, что его бьют, появились, когда ему было около семи лет. Перед тем как лечь спать, он не только представлял, что его клали на колени и били; зачастую он запирался в ванной комнате и пытался бить себя. Сцена из его третьего года жизни, которая проявилась лишь на второй год анализа, может быть рассмотрена как травматическая. Он играл в саду и весь вымазался. В доме были гости, и его отец, с наклонностями психопата и садиста, привел мальчика в дом и положил его на кровать. Мальчик тут же перевернулся на живот и стал ждать ударов с огромным любопытством, которое смешивалось с беспокойством.

Отец всыпал ему по первое число, но мальчик испытал чувство облегчения типичный мазохистский опыт, полученный им впервые. Доставили ли удары ему удовольствие? Анализ отчетливо установил, что он боялся значительно большего наказания в тот момент. Он лег на живот, чтобы защитить от отца гениталии.* Поэтому удары по ягодицам принимались с колоссальным чувством облегчения: они были относительно безвредными по сравнению с ожидаемым ущербом его половому члену. Таким образом он смягчил свой страх. Описывая, как он мастурбировал в последующие годы, пациент обычно говорил: "Это было так, как будто мой живот был прикручен к спине винтами".

Поначалу я думал, что это было имитацией фаллической сексуальности;
лишь позднее я понял, что это носило оборонительный характер

Половой член должен быть защищен; лучше пусть бьют по ягодицам, чем повредят половой член' Этот основной механизм определил и роль фантазии об избиении. То, что первоначально было страхом наказания, позднее стало мазохистским желанием. Иными словами, мазохистскую фантазию об избиении породило ожидание более сурового наказания. Формулировка Александера, что половое удовольствие ожидается благодаря удовлетворению потребности в наказании, также должна быть проинтерпретирована в этом свете. Никто не наказывает себя для того, чтобы "подкупить" свое супер-эго, а затем наслаждаться удовольствием, свободным от тревоги.

globus · 25.06.2009 20:37:49

У пациента с компульсивным характером имелась фантазия, заключавшаяся в том, что он попал в окружение примитивных личностей, которые заставляли вступать с ними в связь и вести себя совершенно несдержанно. Другой пациент (с пассивно-женственным характером, не имеющий никаких проявлений извращений) представлял, что у него вызывали эякуляцию ударами по половому члену. Но он должен был быть связан, чтобы выдержать удары и не иметь возможности сбежать. К этой категории мы также относим сексуально мазохистскую позицию невротичных женщин, которые рассматриваются некоторыми аналитиками как нормальное женское поведение.

Женская фантазия пассивно-го изнасилования служит для оправдания ее чувства вины, т.е. она хочет вступить в половой акт без комплекса вины. Это возможно только в том случае, если ее изнасилуют. Формальное сопротивление некоторых женщин в реальном половом акте имеет то же значение. Это приводит нас к проблеме так называемой тревоги удовольствия, которая играет основную роль в мазохизме. Приведу пример из другого анализа. Пациент запомнил, что, будучи ребенком приблизительно четырех лет, он сознательно хотел испытать страх. Он ползал под покрывалом, занимался мастурбацией, пугался, и внезапно сбрасывал покрывало с тела. В таком случае, насколько соблазнительнее предположить, что повторение принуждения коренится здесь. Он уже испытал сильный страх и сейчас, очевидно, он хотел испытать его заново.

В связи с этим необходимо подчеркнуть два момента: в действительности это был не страх, который он хотел испытать, а ощущение чувственности. Однако оно всегда было смешано с чувством страха. Более того, освобождение от страха собственно и являлось источником удовольствия. Существенным в этом процессе было то, что пробуждение страха провоцировало анальные и уретральные ощущения, ради которых он мирился со страхом. страх не становится удовольствием как таковым, а просто дает основу для развития особого рода удовольствия*. Зачастую дети испытывают ощущения снятия тревоги только в состоянии тревоги; сами они обычно отрицают эти ощущения из страха быть наказанными. Облегчение, испытанное после внезапного испражнения в обстановке страха, зачастую составляет основную причину для желания испытать тревогу вновь.

Однако желание понять эти явления вне принципа удовольствия приведут к неправильному пониманию факта. При определенных условиях боль и тревога становятся единственной возможностью испытать облегчение. Так, термин "удовольствие от боли" или "удовольствие от тревоги" может относиться только -и не в очень выгодном свете к тому факту, что боль и тревога могут стать основой сексуального возбуждения. Тот факт, что в случае нашего пациента "разрыв полового члена" представляет собой инстинктивную цель, не противоречит пониманию мазохизма. С одной стороны, эта идея представление тревоги, наказания в определенном контексте. С другой стороны, это представление окончательного удовольствия облегчения, желание которого инстинктивно.

Краткие рекомендации по терапии мазохизма

Установление здоровой половой жизни может быть результатом только медицинских процессов: освобождения либидо от прегенитальной фиксации и ликвидации генитальной тревоги. Обычно это осуществляется посредством анализа прегенитального и генитального эдипова комплекса (через ликвидацию подавлений).
-----------------------
* Фрейд. Drei Abhandlungenfur Sexualtheorie, Ges. Schr., Bd. V, p. 78 f.

Однако в связи с этим необходимо подчеркнуть один факт, относящийся к технике. Если прегенитальная фиксация уничтожена через ликвидацию подавлений без одновременного преодоления генитальной тревоги, то возникает угроза увеличения полового стаза, в то время как единственный путь к адекватной оргазмической разгрузке остается закрытым. Эта угроза может привести к самоубийству в то время, когда анализ прегенитальности достигает цели. Если, с другой стороны, генитальное подавление устранено без уничтожения прегенитальной фиксации, генитальное превосходство остается слабым генитальная функция не может снять общего состояния тревоги. Для терапии мазохизма особую важность имеет то, как аналитик проникает сквозь преграды характера пациента, как он разрушает тенденцию пациента использовать свои страдания для того, чтобы заставить аналитика пойти неправильным путем. Раскрытие садистской природы этого мазохистского поведения представляет собой первый и наиболее важный шаг, поскольку он выводит на поверхность подлинный садизм сквозь мазохизм и заменяет пассивную анально-мазохистскую фантазию активной фаллической садистской фантазией.

Когда детская генитальность реактивирована или перестроена таким образом, начинает проявляться тревога кастрации, которая до сих пор скрывалась и компенсировалась мазохистскими реакциями. Само собой разумеется, эти медицинские меры влияют не на всякого пациента с мазохистским характером. Его жалобы, злоба, саморазрушение, его неуклюжесть, которые служат в качестве рациональной причины для отгораживания от мира, обычно сохраняются до тех пор, пока нарушение механизма удовольствия в мастурбировании не устранено. Однако, когда достаточная разгрузка либидо достигнута, личность пациента обычно быстро меняется в лучшую сторону.

Но тенденция прятаться в мазохизме при малейшем неудовольствии или затруднительной ситуации продолжает иметь место в течение некоторого времени. Последовательная работа над генитальной тревогой и прегенитальной фиксацией может иметь успех только в том случае, если психологическое повреждение в генитальной фазе было не слишком серьезным и если окружающая пациента среда не возвращает его назад в мазохистскую модель реакции. Из этого следует, что анализ молодого холостяка-мазохиста будет иметь значительно больший успех, чем анализ мазохистской женщины, которая находится в менопаузе или экономически связана с неудачной ситуацией в семье. Только упорно прорабатывая мазохистские свойства характера в первые месяцы лечения, аналитик может достичь прорыва к стержню невроза.

Но эта работа должна неустанно продолжаться повсюду в анализе, чтобы избежать попадания в трудности во время частых повторов, которые происходят в процессе установления первичности генитальных нарушений. Следует также иметь в виду, что ослабление черт мазохистского характера может произойти только после того, как пациент стал вести сексуально-экономически удовлетворительную жизнь на работе, в любви в течение некоторого времени, т.е. после завершения терапии. Имеются все основания весьма скептически относиться к успеху лечения пациентов с мазохистским характером, особенно имеющих проявления извращений, до тех пор пока реакции характера не будут поняты (и, следовательно, рассмотрены) детально. Однако имеются все причины для оптимизма, когда это достигнуто, т.е. когда продвижение к генитальности, хотя бы поначалу только в виде генитальной тревоги, имеет место.

В этом случае не следует бояться рецидивов. Если прослеживать мазохизм пациента к непреодолеваемому инстинкту смерти, то отношение пациента к себе подтверждается; иными словами, его желание страдать проверено. Но мы показали на нескольких примерах, что оно представляет собой скрываемую агрессию. Кроме двух медицинских задач, названных выше: сведение мазохизма к садизму и продвижение прегенитальности к генитальности, существует и третья задача, которая специфична для лечения мазохистских характеров. Это аналитическое расторжение анальной и генитальной спастических позиций, которые являются подлинным источником симптома страдания.

Для нашего нынешнего исследования достаточно, что периферическое расширение сосудов, которое облегчает внутреннее напряжение и тревогу, представляет эрогенное основание мазохистского характера. Его более поздние попытки избежать потери контакта просто дублирование психологического процесса возбуждения.

Остаться одному в мире означает замерзнуть и быть
незащищенным, т.е. находиться в невыносимом состоянии напряжения

В связи с этим может возникнуть вопрос о роли, которую играет оральное закрепление у мазохиста. На основе того, что мы знаем, нельзя объяснить всю специфическую важность этого. Однако оно всегда имеется в некоторой степени во всех характерах, имеющих прегенитальную фиксацию. Не может быть сомнений в том, что оральные требования в значительной степени способствуют ненасытности мазохистской потребности в любви. Но оральная "жадность" в мазохизме является скорее регрессивным результатом раннего разочарования в объекте любви и страха быть опустошенным, чем первичной причиной мазохистской потребности в любви. Несколько случаев ясно дали понять, что ненасытная потребность в любви является следствием иного источника. Здесь страх остаться в одиночестве может быть прослежен к той фазе развития, в которой насильственные агрессии и начальное детское половое любопытство, в противоположность оральным и анальным импульсам, резко ограничивались любимым родителем или опекуном.

В результате развивался сильный страх наказания, препятствующий развитию генитальности. Нашему пациенту позволялось есть столько, сколько он хотел; на самом деле поощрялось его стремление есть. Ему разрешено было ложиться в постель с матерью, чтобы обнять ее, ласкать ее и т.д. О его функциях выделения тщательно заботились. Однако когда он взялся за дальнейшие исследования возможностей полового удовлетворения и проявил интерес к гениталиям матери, то сразу испытал всю полноту родительской строгости.
--------------
* Энергия оргона, открытая в 1939 году, объясняет это явление. Смягчение тревоги ребенка телесным контактом с матерью объясняется оргонным расширением биосистемы ребенка, который тянется к матери. Наблюдается контакт между оргонными полями двух организмов. Таким образом, оральные требования не только способствуют мазохизму, но и являются причиной возникновения депрессии, как происходит в других формах неврозов. На основе того, что нам уже известно: особого сочетания эротизма кожи, анальности и страха остаться в одиночестве, которые пытаются разрешить через контакт тела, можно говорить о специфической характеристике мазохизма. Ненасытная потребность в любви имеет специфический подтекст: "Согрейте меня" ("Защитите меня").

Подтекст "Бейте меня" выражает то же стремление, но в уже измененной форме. Может показаться, что мазохистский характер не получил достаточной любви и именно по этой причине развилась такая сильная потребность в любви. Но следует также иметь в виду, что он страдал от серьезных любовных разочарований. Зачастую к этому предрасполагает сильная избалованность. мазохистский характер очень предрасположен к анальности или эротизму кожи; он формируется в результате специфической комбинации внешнего влияния на эрогенную восприимчивость кожи и на половой аппарат в целом. Это сочетание влияний специфически определяет мазохистский характер. Только после того, как изучены эти влияния, можно понять другие характерные свойства мазохиста.

Угнетаемый эксгибиционизм и стремление к самоосуждению

А теперь мы обсудим несколько иные характерные для мазохизма свойства, которые определяются принадлежностью к тому или иному полу. Понадобилось около шести лет, чтобы в достаточной мере ослабить характерный панцирь зла, провокаций, жалоб и т.д., чтобы проникнуть в фазу раннего детства и достигнуть точки, с которой пациент начал принимать активное участие в аналитической работе. Я напомню, что чувства, испытываемые мазохистом: фантазия пассивно-го избиения, которая прикрывает желание сдаться анально, подобно тому, как женщина сдается отцу, типичный эдипов комплекс, чувство вины, являющееся следствием подавленной ненависти, противоречий, и т.д.-не являются специфическими для мазохистского характера.

Я остановлюсь на тех свойствах, которые, из-за их особенных сочетаний, должны быть рассмотрены как особенно относящиеся к мазохизму, и попытаюсь выяснить причины мазохистского расстройства механизма удовольствия. После того как сопротивление характера нашего пациента было ослаблено, особенно после того, как были устранены подавление ненависти к отцу и страх перед ним, произошел мощный прорыв генитальности: мастурбация в мазохистской форме прекратилась и у пациента появилась половая тяга к женщине. Его первая попытка иметь связь с женщиной потерпела неудачу, но это привело к анализу его глубокой любви к матери, которая имела тяжелый анальный отпечаток. Его стремление к женщинам стало крайне сильным, но он не мог освободиться от чувства внутренней зажатости и ограничения. Несмотря на внешнее улучшение, он не чувствовал себя лучше: "Чувство мазохистского убожества такое же, как всегда". Он мог очень легко расстроиться, не имея к этому особых оснований, и при малейшем затруднении уходил из реальности в мазохистскую фантазию. Это колебание между энергичными попытками установить реальный половой контакт и быстрым отступлением в мазохизм длилось в течение многих месяцев.

Я знал, что его боязнь кастрации не исчезла и способствовала этой нестабильности. Концентрация работы в этой области привела ко множеству интересных аналитических результатов. До этого пациент не проявлял никаких следов полового интереса. Теперь же выяснилось, что он был полон беспокойства о половых органах. Вот несколько примеров: влагалище представляет собой "болото, полное ползающих змей и паразитов"; кончик его пениса откушен; кто-то погружается в бездну и не находит выхода. Однако обсуждение всего этого беспокойства не дало эффекта и не привело к изменениям его состояния. Неделя за неделей, месяц за месяцем он начинал каждый сеанс с той же мазохистской жалобы, что он "внутренне разбит". перенос должен был анализироваться вновь и вновь, вследствие чего появлялся новый материал о его пассивно-анальных усилиях. Выяснилось, что он сразу же уходил от женщины, как только появлялся соперник. Нелегко было вытеснить из его головы мысль о том, что у него слишком маленький половой член. Он развивал завистливое отношение к каждому сопернику. Глубокий анализ этих отношений не привел к какому-либо изменению в его чувствах, т.е. он остался мазохистом, несмотря на внешнее оздоровление.

Первые попытки коитуса, где он был потентным, но остался неудовлетворенным, были сопряжены с чувством боязни заразиться сифилисом. Однажды он показал мне свой половой член и спросил, не может ли небольшая эрозия быть симптомом инфицирования. Сразу стало понятно, что скрытой целью этого был эксгибиционизм. Этот анализ привел к выявлению важного аспекта его полового развития. Ребенком он достиг половой фазы лишь в форме показа своего полового члена, что сразу же было строго запрещено матерью. Половое разочарование было худшим, что могло произойти, поскольку ему было позволено выставлять ягодицы перед матерью столько, сколько ему этого хотелось: мать очень заботилась о его функциях опорожнения. В возрасте десяти лет в ванную комнату его отводила мать. Его удовольствие при выставлении ягодиц было причиной того. почему он отождествлял половую фазу именно с выставлением своего полового члена. Анализ показал, что его первые попытки в половом подходе к матери имели эксгибиционистскую природу. Его поползновения были немедленно подавлены, и это позднее привело к выраженному торможению его общего носителя. В своих попытках иметь половую связь он никогда не решался показаться обнаженным женщине и не позволял ей держать его половой член. После анализа этого элемента его невроза он начал серьезно обдумывать свою будущую профессию и стал фотографом. Первым шагом в этом направлении стала покупка фотоаппарата, которым он фотографировал все подряд. Здесь вновь мы видим, как необходима для сублимации элиминация полового подавления.

В настоящее время он стал неплохим фотографом. Однако еще долгое время он не чувствовал никакого внутреннего удовольствия от своей профессии: "На самом деле я не чувствую себя удовлетворенным; а когда чувствую, я мазохистски несчастен". Развитие половой фазы в детстве через эксгибиционизм, с последовавшим за этим выраженным разочарованием и подавлением этого удовольствия, и полное торможение дальнейшего полового развития особенно свойственны, по моему опыту, мазохистскому характеру; подобно тому, как развитие генитальности через фаллически-й садизм и торможение, комбинированное с анально-садистской фиксацией, характерно для неврозов. Ряд типичных свойств характера, которые формируют основу неуверенного, атаксического и зажатого мазохиста, могут быть прослежены в обратном направлении к этим эксгибиционисте ким импульсам и их немедленному крушению. Наш пациент однажды дал яркое описание этого внутреннего состояния. Он сказал: "Я всегда чувствую себя подобно офицеру, бегущему с саблей наголо и криками далеко впереди войск, который внезапно оглядывается и обнаруживает, что никто не последовал за ним". Свойства мазохистского характера соединены с этим чувством, которое весьма поверхностно связано с чувством вины. мазохисты не могут выдержать похвалу и имеют тенденцию к самоунижению и самоуничижению. Несмотря на свое огромное честолюбие, наш пациент не радовался тому, что его считали хорошим учеником в школе. "Если я бы продолжал быть хорошим учеником, я бы чувствовал себя нагим с возбужденным половым членом перед большой толпой."

Хотя это замечание и было сделано мимоходом, оно, как часто бывает в анализе, привело прямо к сути дела. Торможение и подавление демонстрации гениталий приводят к тому, что сублимация, активность и самодоверие в дальнейшем не развиваются. У мазохиста торможение эксгибиционизма формирует следующую реакцию: страсть к самоосуждению для того, чтобы не выделяться. Ему не хватает необходимого элемента нарциссического строения характера способности выделяться. мазохистский характер, по названным выше причинам, не допускает роли лидера, хотя пациент обычно создает прекрасную фантазию, полную героизма. Его истинная природа, его эго, внедрено в пассивно-сть из-за анальной фиксации. Более того, в результате торможения эксгибиционизма его эго развилось как интенсивное отклонение в сторону самоосуждения. Это строение эго противостоит и предотвращает реализацию активного фаллического эго-идеала. Результатом этого является невыносимое напряжение, которое служит дальнейшим источником чувства страдания и, таким образом, питает мазохистский процесс. Структура бегущего с саблей офицера отражает этот эго-идеал, которого каждый обязан стыдиться, который каждый обязан прикрыть, поскольку эго (войска) не следует за ним. В связи с этим нужно сказать о свойстве характера, которое весьма часто присуще мазохистам и детям, имеющим склонность к мазохизму: чувство глупости или, дополняющее его, чувство представления себя глупым. Значительная функция мазохистского характера состоит в том, чтобы постараться унизить самого себя.

Другой пациент однажды сказал, что он не мог выдержать похвал потому, что он почувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение. Не стоит преуменьшать ту важность, которую анальная фиксация, озабоченность разоблачения ягодиц, имеет для полового развития ребенка. Анальный стыд привнесен в генитальную фазу и угнетает ее особой застенчивостью. Для мазохиста любая разновидность похвалы представляет собой провокацию эксгибиционистских тенденций. Где бы он ни выделялся, его везде преследует сильное беспокойство. Поэтому для него необходимо унизить самого себя, чтобы снять беспокойство. Это, в свою очередь, представляет собой новую причину для чувства пренебрежения, которое порождает целый комплекс потребности в любви. "Представление себя глупым" или "представление, что кто-либо глуп" также является составной частью этого. Однажды наш пациент описал сцену из детства, где он притворялся глупым. "Я хочу что-либо, что мне не дают, затем я становлюсь безумным и поступаю глупо. Насколько меня любят, даже когда я делаю вид, чтобы я глуп? Если меня не любят, следовательно, я не достоин любви и потому я действительно глупый и безобразный". Пришло время ответить на вопрос, почему мазохистский характер выражает желание любви в такой скрытой форме, почему он полностью неспособен желать любви в прямой форме. Другой пациент, имеющий сильные тенденции к мазохистским жалобам, имел обыкновение показывать себя несчастным, когда он хотел завоевать женщину. Он ужасно боялся предложить женщине свою любовь непосредственно, опасаясь, что она может рассердиться, высмеять или наказать его.

Он страдал из-за того же заторможенного эксгибиционизма, что и первый пациент. Все это вместе взятое, вызывает чувство внутренней атаксии, мучительное чувство стыда, связанные с внешними проявлениями. Запрет возможности попросить любви открыто вызывает искажения и делает личность, как выразился наш пациент, "бюрократической", т.е. неестественной и жесткой. За этой ложью скрывается постоянный страх быть разочарованным или отвергнутым. Однажды наш пациент сказал: "Передо мной стоит задача всунуть невозбужденный половой член во влагалище, которое мне не предложено". Истерический характер развивает беспокойство вместо открытого выражения любви; чувство принуждения порождает ненависть и чувство вины. мазохистский характер требует любви окольными путями жалоб, стенаний, выказывания нищеты. Все эти различные формы полностью соответствуют генезису этих типов: истерический характер полностью разработал свою генитальность, но она смешана со страхом: черта принуждения заменила его генитальность фаллически-м садизмом; мазохистский характер идет к генитальности через эксгибиционизм, после чего подавляет ее и сохраняет лишь в искаженном выражении любви.

Нарушение восприятия увеличения полового возбуждения специфическая основа мазохизма

Каждая невротическая структура имеет генитальное нарушение в той или иной форме, которая вызывает половой стаз и. таким образом, приводит к неврозу с его источником энергии. мазохистский характер всегда обнаруживает специфический вид нарушения генитальной функции. И поскольку она очевидна с самого начала, то она не проявлялась до тех пор. пока импотенция или анестезия не были в основном устранены. Это объясняет, почему нарушение полностью не учитывалось ранее. А сейчас вернемся к тому месту, где мы остановились. Мы установили, что мазохистский характер порождает чрезмерное количество неудовольствия, которое обеспечивает реальную основу для его чувства страдания.

Мы заметили, что физический аппарат постоянно пытается овладеть этим напряжением и склонностью к тревоге неадекватным способом. В своих попытках побороть тревогу мазохистский характер становится все более и более погруженным в напряжение и неудовольствие, тем самым усиливая предрасположенность к тревоге. Мы узнали также, что неспособность побороть тревогу адекватным путем содействует появлению специфических черт мазохистского характера. Более того, мы выяснили, что наказание, которого мазохист боится в своем воображении, является лишь заменой наказания, которого он боится на самом деле. Мог ли опыт страха, как, например, в случае с нашим пациентом, пережившим его в трехлетнем возрасте, повлечь за собой Мазохистское закрепление в виде пульсирующей фантазии?

Ответ отрицательный. Возможно, пациент бессознательно полностью отказался от полового требования, за которым следовало наказание, которого он так боялся. (Другие типы характера проявляют это). Абсолютно не было необходимости переходить к специфически мазохистским средствам освобождения из ситуации наказания. Должен быть другой элемент или элементы, которые, будучи добавленными к тому, что мы уже знаем, специфически являются причиной формирования мазохистского механизма в целом. Этот механизм может быть прослежен только в генитальной стадии, т.е., когда его генитальные желания воскрешаются или развиваются впервые. Тогда появляется новая трудность: теперь пациент развивает сильные генитальные желания, которые временно устраняют большую часть его мазохистских позиций.

Однако, предприняв первую попытку половой связи, он испытывает явное отвращение, как будто он еще раз отброшен в "грязь мазохизма" анальной и садо-мазохистской прегенитальности. Потребовалось много лет для того, чтобы разгадать эту загадку и чтобы понять, что "неизлечимость мазохиста, не желающего отказываться от страдания," объясняется нашим весьма несовершенным знанием его полового аппарата. Невозможно было бы найти ответ, придерживаясь теории, что мазохист фиксируется на страдании из-за подавленного чувства вины или потребности в наказании, предположительно проявляющейся в инстинкте смерти. Полученные данные не противоречат тому факту, что самонаказание может облегчить совесть. Смягчение чувства вины через наказание влияет не на ядро, а на поверхность личности. Такие "искупительные" страдания могут быть полностью устранены, и при этом они не влекут за собой прекращение невротического процесса; они появляются редко и, более того, представляют собой симптом, а не причину невроза.

С другой стороны, конфликт между половым желанием и страхом наказания является центральным в каждом неврозе. Без конфликта нет и невротического процесса. Превалирующая психоаналитическая оценка потребности в наказании легла в основу заблуждения в аналитической теории неврозов, наложив негативный отпечаток на теорию терапии, скрыв проблемы профилактики неврозов, а также их половую и социальную этиологию. мазохистский характер основан на весьма специфической спастической позиции, которая контролирует не только его психику, но, в первую очередь, его генитальный аппарат. мазохист тормозит каждое сильное ощущение удовольствия и превращает его в неудовольствие. Таким образом, страдание, которое представляет собой основу мазохистской реакции характера, постоянно подпитывается и увеличивается. Неважно, насколько глубоко и тщательно мы анализируем значение и генезис мазохистского характера. Мы не можем достигнуть терапевтического эффекта до тех пор, пока нам не удастся вникнуть в генезис этой спастической позиции. В противном случае мы не достигнем успеха в терапии, которая должна быть направлена на установление у пациента оргазмической потенции, способности полной отдачи в сексуальном контакте. Для создания оргазмического потенциала как такового нужно устранить внутренний источник неудовольствия и тревоги. Однако вернемся к нашему пациенту. Когда он попытался вступить в половую связь впервые, у него была эрекция, но он не рискнул продвинуться внутрь влагалища.

Сначала мы думали, что это произошло вследствие стеснения или
отсутствия знания, но затем мы установили истинную причину

Он боялся чрезмерного наслаждения. Разумеется, это было весьма странное поведение. Мы всегда встречаем этот страх при лечении оргазмического нарушения фригидных женщин. Однако у мазохистов это имеет особый характер. Чтобы понять это, мы должны возвратиться к аналитическому материалу. После того как у нашего пациента несколько раз была половая связь, которая значительно увеличивала его сексуальную уверенность в себе, выяснилось, что он получал меньшее удовольствие во время связи, чем во время мазохистской мастурбации.

Однако он мог создавать яркую фантазию ощущения генитальной чувственности, и это стало мощным стимулом в лечении. Слабый генитальный опыт пациента имел весьма отрицательные последствия, поскольку на самом деле прегенитальное удовольствие может быть уничтожено только через получение более интенсивного генитального удовольствия. Отсутствие удовольствия во время полового акта, разумеется, не способствовало развитию генитальности. Дальнейшие попытки коитуса обнаружили новое нарушение.

Половой член стал мягким во время акта. Была ли это просто боязнь кастрации или за этим стояло что-то большее? Дальнейший анализ его понятий кастрации был не в состоянии повлечь какие-либо изменения в его состоянии. Наконец, не исключено, что сокращение мускулатуры таза перед эякуляцией в мастурбации имело большее значение, чем мы предполагали сначала. Я делаю вывод на основе детского материала, который показывает, что, несмотря на, казалось бы, свободное анальное и уретральное удовлетворение, у мазохиста имеются анальный и уретральный запреты и тревога, являющаяся следствием самого раннего детства, которые позже переносятся на генитальные функции и создают непосредственную психологическую основу для чрезмерного проявления неудовольствия. В возрасте от трех до шести наш пациент выработал страх перед ванной комнатой, подкрепляемый фантазией, что какое-либо животное может вползти в его задний проход. Именно темная дыра туалета породила тревогу. Он стал сдерживать свой стул, что, в свою очередь, породило страх, что он наложит в штаны.

Когда кто-либо испражняется в штаны, его бьет отец

Врезавшаяся в память сцена, произошедшая в возрасте трех лет, в значительной мере доказала это. Когда кого-то бьет отец, имеется также угроза кастрации. Поэтому под удары должны быть подставлены ягодицы, чтобы случайно не был задет половой член. Все это вместе выработало спастическое состояние в мочевом пузыре и в кишечнике, от которого ребенок не мог избавиться. Это, в свою очередь, дало основания его матери быть в дальнейшем еще более внимательной к его стулу, что создало новое противоречие. Мать заботилась о его кишечных функциях, тогда как отец бил его за это.

Таким образом, его эдипов комплекс стал особенно закрепленным в анальной зоне. Сначала родилась дополнительная тревога о том, что мочевой пузырь и кишечник могут взорваться, что сдерживание стула не достигнет цели и что в конечном счете он вновь станет жертвой бешеной ярости отца. Таким образом, мы наблюдаем типичную картину ситуации, истоки которой восходят не к биологическим, а исключительно к социологическим факторам. Не следует забывать, что отец считал наилучшим способом воспитания детей воздействие на их ягодицы и получал огромное удовольствие от того, что давал понять, что он "сдерет с них шкуру", если они будут плохо себя вести.

Таким образом, во-первых, у ребенка был анальный страх отца, совмещенный с анальной фиксацией на матери и самоизбиением (происходящим от страха быть наказанным отцом). Ребенок смотрел на дефекацию как на наказание и начал истязать себя из страха быть наказанным отцом. Очевидно, что этот простой процесс имел значительно большую важность для развития патологии, чем идентификации с наказывающим отцом и мазохистскими позициями по отношению к появляющемуся анальному супер-эго. Такие патологические идентификации представляют из себя, конечно, невротические образования, являющиеся, по существу, последствиями, а не причинами возникновения невроза*.

Конечно, мы нашли все сложные отношения между эго и супер-эго, но мы на этом не остановились. Мы поставили перед собой более важную задачу: определить, какие факторы мазохизма зависят от конкретного поведения отца, а какие от внешних эрогенных стремлений. В этом случае, так же как в других аналогичных случаях, я пришел к одному заключению: наши методы образования и воспитания оставляют желать лучшего, ибо мы отдаем 98% внимания аналитическим рассуждениям и лишь 2% грубым обидам, нанесенным детям их родителями. Вот почему мы до сих пор не достигли успеха в использовании психоаналитических изысканий для критики патриархального и семейного воспитания.

globus · 25.06.2009 20:38:45

Эта конфликтная ситуация детства (по существу результат противоречивого отношения родителей пациента к его анальности) ответственна не только за женский отказ мужскому началу, но и за чувства пустоты и импотенцию. Позже, каждый раз, когда пациент входил в контакт со взрослым сильным мужчиной, он чувствовал себя импотентом. В результате произошло перемещение катексиса из генитальной зоны и пациент стал анально-пассивным, что выражалось в восхищении этими мужчинами. Суммируя все сказанное выше, можно сделать следующие выводы: обычное обучение пользованию туалетом (слишком раннее и слишком жесткое) вынуждает анальное удовольствие брать верх над другими формами удовольствий и либидо, чтобы зафиксироваться в этой фазе.

Мысль ребенка о том, что его будут бить, связанная с анальностью, определенно
лишена удовольствия и с самого начала находится под гнетом ярости

Именно таким образом формируется страх быть битым, который блокирует чувство удовольствия. В ходе развития этот страх переходит в генитальную зону. Даже после того как у пациента начался период юности, он все еще часто спал с матерью в одной постели. Когда ему было шестнадцать, у него развилась фобия, что его мать может забеременеть от него. Ее физическая близость и теплота весьма способствовали его мастурбации. эякуляция имела значение мочеиспускания на свою мать: и это не могло иметь какого-либо другого значения в свете его предыдущего развития. Он начал сдерживать эякуляцию и в то же время развивать мазохистские фантазии. Так началась его болезнь.

Его успеваемость в школе заметно ухудшилась. После краткой и неудачной попытки восстановления через "самоанализ" началась духовная деградация в сочетании с продолжительными ночными мастурбациями. Вскоре развилась невротическая симптоматика, которая выражалась в состоянии непрерывного напряжения, бессоннице и мигрени. В это время заторможенный подросток страдал от сильного накопления генитального либидо. Он спал с девушкой, но боялся приблизиться к ней. Он боялся, что он "задушит" ее (выходящими газами), и эта мысль наполняла его стыдом. Он преследовал каждую девушку на расстоянии, ярко представляя, как он и она "прижимают свои животы друг к другу". Это, конечно, приведет к ребенку, который не оправдает их надежд.

страх быть отвергнутым из-за его анальных тенденций также имел здесь решающее значение. В данном случае мы видим обычный * невроз вызван конфликтом между эго, который старается для удовольствия, и внешним миром, который расстраивает это стремление эго, что подтверждается конфликтом между эго и супер-эго. Супер-эго сохраняет власть на основе неоднократного опыта, что сексуальное удовольствие есть что-то наказуемое. К раннему влиянию подавления в детстве добавляется решающая подавляющая атмосфера общества. путь развития половой зрелости: запрет генитального превосходства восходит отчасти и социальным преградам, отчасти к невротическим фиксациям, вызванным более ранним повреждением половой структуры из-за неправильного обучения пользованию туалетом.

Сначала, в дополнение к генитальному напряжению, существовало также анальное напряжение, созданное постоянно сдерживаемыми понуждениями очищения кишечника и выпускания газов. Пациент не позволял себе генитального расслабления. Его не было, пока он не достиг семнадцати лет, когда у него произошла первая эмиссия, вызванная длительной фантазией пассивно-го избиения. Фактический невроз стал после этого менее выраженным, но первая эякуляция была воспринята как травма. Боясь испачкать постель, пациент спрыгивал с нее во время эякуляции и хватал ночной горшок, боясь, что сперма может попасть на постель.

Как только он начал устанавливать генитальность во время курса лечения, у него были значительные трудности в сохранении эрекции во время полового акта. В этой генитальной фазе мастурбация была начата с обычного мужского фаллического либидо; однако, как только удовольствие начиналось, начиналась мазохистская фантазия. Анализ этого неожиданного поворота от генитальности к мазохизму во время полового акта привел к следующим фактам. До тех пор пока ощущение удовольствия было невелико, генитальная фантазия оставалась.

Однако со временем удовольствие стало увеличиваться; когда, как выразился пациент, "нежное чувство стало преобладать", он испугался; его таз стал спастическим вместо того, чтобы расслабиться, и превращал удовольствие в неудовольствие. Он точно описал, что он ощутил обычно оргазмически приятное ощущение как неприятное или, более специфически, с чувством тревоги: он опасался, что половой член может расслабиться. Во время полового акта он начинал тревожиться, что кожа полового члена может исчезнуть; что половой член может взорваться, если он продолжит увеличиваться.

У него было чувство, что половой член представлял собой мешок со взрывоопасной жидкостью. Здесь мы получили неоспоримое доказательство того, что у мазохистов не неудовольствие превращается в удовольствие, а наоборот: с помощью механизма, который характерен для мазохистского характера, каждое удовольствие, которое растет сверх определенной меры, заторможено и трансформируется в неудовольствие. Необходимо также сказать, что пациент представлял себе, что кастрация имеет отношение к коже полового члена: "В сексе я чувствую себя таким же незащищенным, как приготовленный цыпленок, с которого могут снять кожу".

Некогда имевшийся страх наказания вызывает "нежное" ощущение тепла, которое сопутствует увеличению удовольствия по направлению к кульминации, которая рассматривается как реализация катастрофы, ожидающей половой член. Это тормозит процесс возбуждения и приводит к чисто физиологическому ощущению неудовольствия. Можно объединить три последовательные фазы этого процесса следующим образом: "Я стараюсь для удовольствия." "Я испытываю приятное ощущение, но оно меня пугает." "Я вынужден подавить это ощущение, чтобы сохранить половой член." Здесь мне могут возразить: позвольте, но запрет ощущения полового удовольствия из-за детской тревоги есть в каждом неврозе.

В некоторых случаях он разрушил генитальность целиком

В связи с этим запрет не может являться специфическим фактором мазохизма. Почему отнюдь не каждый запрет на увеличение ощущения удовольствия приводит к развитию мазохизма? На это возражение я отвечу следующим образом. Имеются две возможности для торможения ощущения удовольствия. Первая чувство удовольствия первоначально испытано без тревоги; затем тревога появляется и тормозит завершение полового возбуждения, но удовольствие все еще воспринимается как удовольствие. Вторая когда ощущения удовольствия и неудовольствия идут рука об руку. Это верно для каждого немазохистского подавления оргазма.

Однако в мазохизме чувство удовольствия, ведущее к оргазму, само по себе воспринимается как ожидаемый вред. Тревога, испытанная в анальной зоне в результате получения анального удовольствия, лежит в основе психического отношения, которое вызывает более позднее генитальное удовольствие значительно более интенсивное, чтобы быть воспринятым как сигнал обиды и наказания. Отсюда мы имеем следующий парадокс: несмотря на постоянные попытки ощутить удовольствие, мазохистский характер неизменно ощущает неудовольствие. Создается впечатление, что он стремится ощутить неудовольствие. На самом деле между инстинктом и его целью неизменно встает тревога, заставляющая желаемое удовольствие ощущать как ожидаемую опасность. Короче говоря, неудовольствие представляет собой окончательный результат начальных попыток удовольствия. Это также решает проблему повторяющегося принуждения вне принципа удовольствия.

Отсюда делается вывод, что человек хочет испытать заново ситуацию неудовольствия. Но анализ свидетельствует, что это не так, а совсем даже наоборот: целью первоначально является получение удовольствия. Таким образом, можно заключить, что повторяющегося принуждения вне принципа удовольствия не существует и все соответствующие явления могут быть объяснены в рамках принципа удовольствия и страха наказания. Мы должны вернуться к нашему пациенту еще раз. Он отказывался от каждого увеличения ощущения удовольствия. Когда это стало ясным, он однажды сказал: "Нельзя позволить этим ощущениям влиться в кого-нибудь это совершенно невыносимо."

Сейчас мы понимаем, почему он занимался мастурбацией непрерывно в течение нескольких часов: он никогда не достигал удовлетворения, потому что никогда не позволял себе никакого увеличения приятного ощущения. В дополнение к страху, имеется еще один фактор, включенный в этот запрет увеличения ощущения. мазохистский характер используется для вялотекущего, без пиков (невольно хочется сказать "вялого") удовольствия анальной зоны. Он переносит анальную практику и опыт удовольствия в генитальный аппарат, который действует совершенно по-другому. Интенсивный и быстрый рост удовольствия в генитальном аппарате не только непривычен, но и может пробудить ужас в человеке, который знаком только с анальным удовольствием. Если к нему добавлено ожидание наказания, то имеются все условия для немедленной трансформации удовольствия в неудовольствие. Многие ранее рассмотренные факты становятся ясными на основе новых полученных данных.

Это особенно верно для большого количества случаев, в которых неудовлетворенная половая активность предшествовала мазохистскому настроению страдания. Теперь мы знаем, что эта активность не была удовлетворена из-за нарушения, специфичного для мазохизма. Можно было также прийти к значительно лучшему либидо-целесообразному пониманию сильных мазохистских тенденций пациентов, имеющих оргазмические нарушения. Одна пациентка была описана следующим образом: "Она мастурбировала... с мазохистской фантазией, что она полностью обнажена, связана и заперта в клетке, где ее заставляли голодать. Это было в тот момент, когда начал действовать запрет оргазма. Она должна была подумать о контрацепции, которая предназначалась для того, чтобы автоматически удалить ее фекалии и мочу, поскольку она была связана и не могла двигаться..."

В ходе аналитической работы, когда перенос нарастал к точке полового возбуждения, он обычно преодолевался неконтролируемым понуждением к испражнению. Когда она мастурбировала, желая вступить в половую связь, "мазохистская фантазия вмешивалась как раз тот момент, когда приходило время оргазма". Рассмотренные с точки зрения секс-экономики мазохистские фантазии происходят из негативного восприятия ощущения удовольствия и ведут к подчинению неудовольствия через сформулированное отношение: "Я так несчастна полюби меня!". Теперь начинает действовать фантазия об избиении, потому что желание быть любимой также содержит генитальные требования, которые заставляют пациента отклонить наказание от передней стороны к задней:

"Бейте меня, но не кастрируйте меня!"

Таким образом, мазохистская реакция имеет специфически действительно невротическую основу. Проблемы мазохизма связаны со своего рода особенными нарушениями функции удовольствия. Стало очевидным, что страх потери чувства удовольствия оргазма, заставляет мазохиста цепляться за вялотекущее половое возбуждение. Происходит ли это в результате анальной фиксации или генитального запрета? Несомненно, оба фактора способствуют этому, так же как оба фактора определяют хроническое неврастеническое состояние возбуждения. Анальность мобилизирует весь аппарат либидо, но не может обеспечить одновременно и снятие напряжения. Запрет генитальности результат не только тревоги; он сам по себе создает процесс, пробуждающий страх, который лишь увеличивает несоответствие между напряжением и фактическим его снятием. Остается выяснить, почему начинает возникать фантазия об избиении, которая становится особенно интенсивной как раз перед кульминацией. Интересно проследить, как психический аппарат пытается уменьшить несоответствие между напряжением и удовлетворением и как желание расслабиться переходит в фантазию об избиении. В данном случае наш пациент был непреклонен: "Быть избиваемым женщиной это то же самое, что мастурбация в присутствии матери".

Это, конечно, соответствует действительности: будучи ребенком, пациент мазохистски мастурбировал, находясь одновременно в одной постели с матерью, т.е. он сжимал и тёр половой член, внимательно следя за тем, чтобы не было эякуляции. Только лишь добавление фантазии об избиении матерью приводило к эмиссии. Если бы в результате ударов матери его мочевой пузырь лопнул; если бы, по той же причине, его половой член разорвался и изверглась сперма, то не он был бы за это ответственен в этом был виноват мучитель, вызвавший это. Поэтому желание быть наказанным имело цель переложить ответственность за наказание на другого, т.е. оправдать себя. Этот механизм одинаков на поверхности и в глубине характера. Раньше это означало: "Полюбите меня так, чтобы я не боялся!". Значение жалобы таково: "Вы ответственны за случившееся не я". Функция фантазии об избиении такова: "Бейте меня, чтобы я не был виновен, я могу оправдать себя!". Нет сомнений, что это наиболее глубокое значение фантазии пассивно-го избиения. С тех пор как я впервые осознал эту глубочайшую функцию фантазии пассивно-го избиения, я заметил вышеупомянутый механизм у ряда других пациентов, которые не проявляли никаких выраженных извращений, но в некоторой степени имели склонность к мазохизму в латентной стадии через характерные изменения в эго.

У пациента с компульсивным характером имелась фантазия, заключавшаяся в том, что он попал в окружение примитивных личностей, которые заставляли вступать с ними в связь и вести себя совершенно несдержанно. Другой пациент (с пассивно-женственным характером, не имеющий никаких проявлений извращений) представлял, что у него вызывали эякуляцию ударами по половому члену. Но он должен был быть связан, чтобы выдержать удары и не иметь возможности сбежать. К этой категории мы также относим сексуально мазохистскую позицию невротичных женщин, которые рассматриваются некоторыми аналитиками как нормальное женское поведение.

Женская фантазия пассивно-го изнасилования служит для оправдания ее чувства вины, т.е. она хочет вступить в половой акт без комплекса вины. Это возможно только в том случае, если ее изнасилуют. Формальное сопротивление некоторых женщин в реальном половом акте имеет то же значение. Это приводит нас к проблеме так называемой тревоги удовольствия, которая играет основную роль в мазохизме. Приведу пример из другого анализа. Пациент запомнил, что, будучи ребенком приблизительно четырех лет, он сознательно хотел испытать страх. Он ползал под покрывалом, занимался мастурбацией, пугался, и внезапно сбрасывал покрывало с тела. В таком случае, насколько соблазнительнее предположить, что повторение принуждения коренится здесь. Он уже испытал сильный страх и сейчас, очевидно, он хотел испытать его заново.

В связи с этим необходимо подчеркнуть два момента: в действительности это был не страх, который он хотел испытать, а ощущение чувственности. Однако оно всегда было смешано с чувством страха. Более того, освобождение от страха собственно и являлось источником удовольствия. Существенным в этом процессе было то, что пробуждение страха провоцировало анальные и уретральные ощущения, ради которых он мирился со страхом. страх не становится удовольствием как таковым, а просто дает основу для развития особого рода удовольствия*. Зачастую дети испытывают ощущения снятия тревоги только в состоянии тревоги; сами они обычно отрицают эти ощущения из страха быть наказанными. Облегчение, испытанное после внезапного испражнения в обстановке страха, зачастую составляет основную причину для желания испытать тревогу вновь.

Однако желание понять эти явления вне принципа удовольствия приведут к неправильному пониманию факта. При определенных условиях боль и тревога становятся единственной возможностью испытать облегчение. Так, термин "удовольствие от боли" или "удовольствие от тревоги" может относиться только -и не в очень выгодном свете к тому факту, что боль и тревога могут стать основой сексуального возбуждения. Тот факт, что в случае нашего пациента "разрыв полового члена" представляет собой инстинктивную цель, не противоречит пониманию мазохизма. С одной стороны, эта идея представление тревоги, наказания в определенном контексте. С другой стороны, это представление окончательного удовольствия облегчения, желание которого инстинктивно.

Краткие рекомендации по терапии мазохизма

Установление здоровой половой жизни может быть результатом только медицинских процессов: освобождения либидо от прегенитальной фиксации и ликвидации генитальной тревоги. Обычно это осуществляется посредством анализа прегенитального и генитального эдипова комплекса (через ликвидацию подавлений).
-----------------------
* Фрейд. Drei Abhandlungenfur Sexualtheorie, Ges. Schr., Bd. V, p. 78 f.

Однако в связи с этим необходимо подчеркнуть один факт, относящийся к технике. Если прегенитальная фиксация уничтожена через ликвидацию подавлений без одновременного преодоления генитальной тревоги, то возникает угроза увеличения полового стаза, в то время как единственный путь к адекватной оргазмической разгрузке остается закрытым. Эта угроза может привести к самоубийству в то время, когда анализ прегенитальности достигает цели. Если, с другой стороны, генитальное подавление устранено без уничтожения прегенитальной фиксации, генитальное превосходство остается слабым генитальная функция не может снять общего состояния тревоги. Для терапии мазохизма особую важность имеет то, как аналитик проникает сквозь преграды характера пациента, как он разрушает тенденцию пациента использовать свои страдания для того, чтобы заставить аналитика пойти неправильным путем. Раскрытие садистской природы этого мазохистского поведения представляет собой первый и наиболее важный шаг, поскольку он выводит на поверхность подлинный садизм сквозь мазохизм и заменяет пассивную анально-мазохистскую фантазию активной фаллической садистской фантазией.

Когда детская генитальность реактивирована или перестроена таким образом, начинает проявляться тревога кастрации, которая до сих пор скрывалась и компенсировалась мазохистскими реакциями. Само собой разумеется, эти медицинские меры влияют не на всякого пациента с мазохистским характером. Его жалобы, злоба, саморазрушение, его неуклюжесть, которые служат в качестве рациональной причины для отгораживания от мира, обычно сохраняются до тех пор, пока нарушение механизма удовольствия в мастурбировании не устранено. Однако, когда достаточная разгрузка либидо достигнута, личность пациента обычно быстро меняется в лучшую сторону.

Но тенденция прятаться в мазохизме при малейшем неудовольствии или затруднительной ситуации продолжает иметь место в течение некоторого времени. Последовательная работа над генитальной тревогой и прегенитальной фиксацией может иметь успех только в том случае, если психологическое повреждение в генитальной фазе было не слишком серьезным и если окружающая пациента среда не возвращает его назад в мазохистскую модель реакции. Из этого следует, что анализ молодого холостяка-мазохиста будет иметь значительно больший успех, чем анализ мазохистской женщины, которая находится в менопаузе или экономически связана с неудачной ситуацией в семье. Только упорно прорабатывая мазохистские свойства характера в первые месяцы лечения, аналитик может достичь прорыва к стержню невроза.

Но эта работа должна неустанно продолжаться повсюду в анализе, чтобы избежать попадания в трудности во время частых повторов, которые происходят в процессе установления первичности генитальных нарушений. Следует также иметь в виду, что ослабление черт мазохистского характера может произойти только после того, как пациент стал вести сексуально-экономически удовлетворительную жизнь на работе, в любви в течение некоторого времени, т.е. после завершения терапии. Имеются все основания весьма скептически относиться к успеху лечения пациентов с мазохистским характером, особенно имеющих проявления извращений, до тех пор пока реакции характера не будут поняты (и, следовательно, рассмотрены) детально. Однако имеются все причины для оптимизма, когда это достигнуто, т.е. когда продвижение к генитальности, хотя бы поначалу только в виде генитальной тревоги, имеет место.

В этом случае не следует бояться рецидивов. Если прослеживать мазохизм пациента к непреодолеваемому инстинкту смерти, то отношение пациента к себе подтверждается; иными словами, его желание страдать проверено. Но мы показали на нескольких примерах, что оно представляет собой скрываемую агрессию. Кроме двух медицинских задач, названных выше: сведение мазохизма к садизму и продвижение прегенитальности к генитальности, существует и третья задача, которая специфична для лечения мазохистских характеров. Это аналитическое расторжение анальной и генитальной спастических позиций, которые являются подлинным источником симптома страдания.

#1 25.06.2009 20:35:16

мазохистский характер ("Анализ личности" Глава 11)

#2 25.06.2009 20:37:49

Re: мазохистский характер ("Анализ личности" Глава 11)

#3 25.06.2009 20:38:45

Re: мазохистский характер ("Анализ личности" Глава 11)

Подвал раздела