Вы не вошли.
- Темы: Активные | Без ответов
#1 22.12.2010 19:30:46
Экспедиция (вольный перевод с английского рассказа \"ANNA DIANNA JONES
Когда меня направили из Лондона в Каирский университет, отделение археологии, я была очень рада, а то на старом месте работы у меня вышли проблемы с начальником, которого я имела неосторожность треснуть по физиономии за то, что он распускал руки. Наверное, я могла бы устроить ему дело о сексуальных домогательствах, но это не для меня, и потому перевод в Каир был намного предпочтительнее. Тем более что я и раньше была знакома с заместительницей начальника отделения, Фатимой Ахмед, с которой мы успели подружиться. Когда я приехала в Каир, она принялась обучать меня арабскому, и надо сказать, что в этом я преуспела довольно быстро. Фатима также показывала мне университет, а также все, что относилось к археологии. Среди прочего, она решила показать мне «артефакты рабовладения», проще говоря, те жуткие штуки, которые работорговцы когда-то использовали для усмирения невольников. Для этого нам пришлось отправиться на Занзибар. Нас было десять человек, в том числе пять женщин. Мы надеялись, что помимо чисто археологических поисков нас ждут таинственные приключения. Мы остановились в одной из гостиниц Аддис Абебы, и о нашем размещении в комнатах позаботился наш руководитель, профессор Аюмед. Нам предстояло исследовать старинные развалины на востоке острова. Там имелось немало старых зданий, разрушенных еще несколько столетий назад. Как сказал нам профессор Аюмед, многие из этих зданий, предположительно, использовались когда-то работорговцами. Он также сообщил, что в этих местах иногда исчезают молодые женщины, которые, возможно, попадают в руки работорговцев, и те продают их в гаремы Ближнего Востока. Мы разделились на 5 групп по двое. Со мной была Фатима. В зловещие слухи мы не верили, но захватили с собой каждая по револьверу. К тому же у Фатимы был с собой длинный нож, тоже нелишний на случай неприятных встреч. Вокруг было безлюдно. Растений очень мало, почти пустыня. Было жарко. Предвидя это, мы с Фатимой еще утром надели колониальные шлемы, рабочие блузы и короткие штаны, не стеснявшие движения. Обулись мы в легкие сапожки, удобные, когда нужно много ходить, и избавляющие ноги от излишнего потения. Пройдя немного в том направлении, которое нам задал профессор, мы увидели первое здание. В сущности, это была каменная развалюха с покосившейся крышей. Можно не сомневаться, во время дождей внутри было несладко. Я зашла внутрь, но была вынуждена остановиться у порога из-за темноты. Впрочем, темнота была неполной, свет проникал сквозь дыры в крыше. Когда мои глаза немного привыкли к темноте, я рассмотрела большую комнату размером 6 х 12 метров. В каждую стену, на расстоянии примерно метра друг от друга, были вмонтированы толстые железные кольца, с которых свисали ржавые цепи. Я подумала, что это был загон для скота. Правда, было непонятно, зачем понадобилось размещать эти кольца так близко. Пол был покрыт толстым слоем пыли. Немного подумав, я ткнула в нее лопаткой. Оказалось, что пол был земляной, лопатка неплохо врезалась вглубь. Вдруг лопатка ударилась о что-то металлическое. Оказалось, это было воротом кандалов, составленных из двух деталей, которые мне было трудно рассмотреть из-за недостатка света, соединенных петлями, с прикрепленной длинной цепью. Цепь была почти ржавая, но ворот находился в хорошем состоянии. Я долго думала, зачем в загоне для скота подобное приспособление, но вдруг поняла, что это кандалы для людей. Даже странно, что я не сразу поняла это. Ведь Фатима преподала мне однажды целый урок. Сейчас я вспомнила его так живо, будто это происходило в тот момент. В Каирском университете хранились образчики невольничьих кандалов и колодок. Фатима однажды показала мне их, объясняя, что они нужны не только чтобы предотвращать побег невольниц, но и усмирять их. После 2 дней ношения колодки, деревянного хомута, надеваемого на шею, к которому на цепях прикреплены браслеты для запястий, любая свободолюбивая невольница сдастся. На усмиренных невольниц надевали простые кандалы и ошейники, позволяющие удерживать невольниц вместе и вынуждающие их следовать друг за другом гуськом. Рассказывая, Фатима вдруг надела хомут мне на шею, что-то сделала, и эта штука оказалась прочно закрыта. Она даже немного сдавливала мне шею. Двумя ловкими движениями Фатима надела браслеты на мои запястья и защелкнула. - Фатима! Мне больно! Душно! Эта штука давит на плечи! - А ты не дергайся, тогда не будет душить. Этот хомут рассчитан на шеи гораздо толще твоей, но невольница не должна сопротивляться. Пока я думала, что возразить, Фатима вынула из шкафа кандалы и защелкнула их браслеты на моих щиколотках. В тот момент я была на каблуках, пусть и невысоких. Железо больно сдавило мне ноги. - Анна, прогуляйся по комнате! Прочувствуй, каково ходить в этом два дня! Легко сказать – прогуляйся. Я не могла и шагу ступить – мне ничего не было видно впереди, так как хомут закрывал обзор, да еще я боялась оступиться на каблуках. Мне оставалось только согласиться с Фатимой, что в этих штуках бунтовать невозможно. - Фатима, я боюсь упасть! Сними с меня эти ужасные штуковины, пожа… Прежде чем я успела договорить свою просьбу, Фатима быстро засунула мне что-то в рот, затянула ремешок у меня на затылке, и я почувствовала, что не могу вымолвить ни слова. Не сразу я поняла, что Фатима заткнула мне рот кляпом. - Ну-с, а еще рабынь полагается клеймить! Я с ужасом увидела, что Фатима зажигает огонь в лабораторной печи и сует туда какое-то страшное проволочное сооружение, видимо, клеймо. Я попыталась протестовать, но из моего рта вырывалось только невнятное мычание. Я хотела выскочить из этой зловещей комнаты, но только беспомощно топталась на месте, едва не падая. Но вот Фатима вынула из печи раскаленное клеймо и недвусмысленно повела им в сторону моей груди. Все вокруг вдруг стало белым и туманным… - Анна, милая, что с тобой? Тебе плохо? Я открыла глаза. Я лежала на кушетке, а Фатима стояла рядом со стаканом воды. Мои шея, руки, ноги и рот были свободны. Страшные приспособления валялись в углу – видимо, Фатима так спешила снять их с меня, что просто бросила в беспорядке. Зловещее клеймо лежало рядом с печью. - Анна, умоляю! Прости меня! Я такая глупая, хотела подшутить. Хочешь – ударь меня, я это заслужила! Фатима плакала. Она опустилась на колени передо мной, взялась за мою правую руку и поцеловала пальцы. Я смущенно забрала руку. - Фатима, пожалуйста, не надо так. Я не хочу, чтобы ты унижалась. Единственное – я прошу тебя больше не шутить так, но твоих унижений мне совсем не надо. Фатима покорно кивнула и вытерла слезы. С тех пор мы стали хорошими подругами. Прокрутив в уме эту сценку, я вдруг сообразила, что Фатима ждет меня снаружи. Надо ей хотя бы сказать, что тут мало что интересно. Наверное, имеет смысл посмотреть в других зданиях. Я выглянула наружу, но моей подруги нигде не было. Я подумала, что она могла зайти в другое здание, но вдруг увидела на земле ее шлем. Почему она вдруг его бросила? Теряясь в догадках, я подошла к шлему, и тут увидела рядом комбинезон Фатимы. Если шлем она могла уронить или просто оставить, если собиралась пройти в теневое место, то раздеваться ей точно было ни к чему. Недоумевая, я осмотрелась, и вдруг увидела примерно в сотне ярдов удаляющийся караван. Может, кто-то из этих людей видел Фатиму? Я хорошо бегаю, а к местному солнцепеку я уже успела привыкнуть, поэтому мне ничего не стоило вскоре догнать группу неизвестных. Это были женщины, их было шестеро. Они были одеты в длинные черные одежды с темными вуалями, шли пешком, одна за другой. О ужас! Женщины были прикованы одна к другой – за шею! С ними было трое всадников с ружьями, бичами и хлыстами в руках, судя по виду, арабы, и еще пожилая женщина в черном управляла тележкой. До меня стало смутно доходить, что несчастные женщины вовсе не по своей воле идут так, прикованные друг к дружке. Неужели это рабский караван? В наше время?! Пока я ужасалась, один из всадников подъехал к женщине, шедшей сзади, и хлестнул ее бичом. Несчастная приглушенно вскрикнула и упала на колени. Тут я заметила, что она не просто была прикована за шею к той, которая шла предпоследней. На эту женщину был надет хомут для усмирения рабынь, совсем такой же, как тот, который мне демонстрировала Фатима. Руки пленницы были прикованы к хомуту наручниками, свисавшими с краев хомута. К тому же, когда женщина оступилась, я заметила, что и ноги ее скованы кандалами. Ничего удивительного, что ей было трудно идти, а этот злодей принялся хлестать ее по спине и плечам. Мне чуть не стало дурно. Я терялась в мыслях. Мне нужно было найти Фатиму, а эти люди могли что-то знать о ней. Однако мне было ясно, что просто так заговаривать с ними небезопасно. Поэтому я приготовила револьвер и только тогда крикнула по-арабски: - Эй, вы! Не смейте бить женщину! Караван остановился, и все обернулись ко мне. Тот тип, к которому я обратилась, ответил: - Белая красавица, идите лучше по своим делам. Вам незачем вмешиваться в наши семейные проблемы. Я почувствовала себя глупо. Вне всякого сомнения, если эти мужчины так поступали с женщинами, то имели на это какое-то право. Возможно, та, которую только что били у меня на глазах, в чем-то провинилась, и теперь ее наказывают – жестоко, варварски, но согласно местным обычаям. А я, похоже, вмешалась не в свое дело и могу оказаться в конфликте с местными жителями. Поэтому я решила дать задний ход: - Я ищу свою подругу Фатиму. Может, кто-то в вашем караване ее видел? Всадники странно переглянулись. Та женщина, которую только что били, громко застонала. Теперь она смотрела на меня, ее вуаль задралась, и я в ужасе поняла, что у нее заткнут рот кляпом. Хуже того! Это была Фатима! Но в это нельзя было поверить… - Фатима! Это ты? - Белая красавица! Неужели вы думаете, что ваша подруга среди наших женщин? Рассудок говорил мне, что я уже наделала немало глупостей и лучше немедленно извиниться и убраться восвояси. Однако я не смогла удержаться – сделала шаг вперёд, желая убедиться, что неизвестная всего лишь похожа на Фатиму… Увы! Это была действительно Фатима! Скованная двухфутовым хомутом и ножными кандалами, с кляпом-уздой во рту, в черной одежде – это была она! Я растерялась. Я просто не могла поверить своим глазам. Но прежде чем я пришла в себя, один из мужчин, которого я не сразу заметила, потому что он тихо подкрался сзади, схватил меня за правую руку, стараясь вывернуть. Я нажала на курок, раздался выстрел, но пуля прошла мимо. От боли в руке я выпустила оружие, и тут же другой араб накинул мне на голову какую-то ткань, от которой исходил сильный ароматный запах. Наверное, это был какой-то наркотик, потому что я сразу ослабла и опустилась на землю. Сознание я не потеряла, более того, сквозь прозрачную ткань могла видеть происходящее вокруг, однако сил пошевельнуться у меня не было. Двое тех, кто напал на меня, принялись снимать с меня одежду – сперва комбинезон, а потом лифчик и трусики. Я подумала, что меня сейчас изнасилуют, но по-прежнему не могла пошевелиться. Третий всадник тоже спешился, подошел к тележке и вынул из нее кандалы. Они ярко блестели на солнце. Широкие браслеты с примерно полуторафутовой цепью между ними. Подойдя ко мне, он нагнулся, надел браслеты мне на ноги и защелкнул их туго, со звоном на моих сапожках. После этого злополучную ткань с моей головы убрали, и я смогла вдохнуть чистого воздуха. Увы! Теперь я была обезоружена и скована по ногам. К тому же наркотик, наверное, все еще действовал, потому что мне трудно было двигаться. Мне помогли подняться на ноги. Один из моих врагов снова прошел к тележке и вынул оттуда страшный хомут из темного дерева, до боли знакомый мне. Я поняла, что сейчас это страшилище будет надето на меня… Я все-таки попыталась сопротивляться, но тщетно. Не прошло и минуты, как хомут плотно сомкнулся и защелкнулся на моей шее, а мои руки оказались прикованы к его краям наручниками. После этого я не смогла помешать негодяям, когда они грубо засунули мне в рот жуткий кляп-узду, затянув ремешок у меня на шее сзади. Затем они накинули на меня длинное черное платье с вуалью, и я стала похожа на тех женщин, которые уже были в караване. После этого из тележки принесли цепь длиной в 4 ярда. Ее пристегнули одним концом к моему хомуту, у шеи, а другим – к хомуту Фатимы. В заключение всего мужчины собрали мою одежду и закинули ее в тележку. Теперь никто не сможет узнать, что я похищена… Теперь, когда ничего нельзя было исправить, до меня стало доходить, как мне следовало действовать, вместо того чтобы рассматривать Фатиму и приходить в ужас. Ведь я могла просто перестрелять из револьвера своих врагов, да и зачем это, мне ничего не стоило взять их на мушку и заставить показать мне Фатиму, а затем и освободить ее. Я принялась мысленно ругать себя за оплошность, которая стоила мне свободы. Мои размышления прервал страшный укол в спину, скорее даже ожог: один из моих похитителей стегнул меня по спине хлыстом. От страшной боли я приглушенно вскрикнула через кляп, сделала шаг вперед, цепь дернула меня за ноги, и я едва не упала. Ещё вспышка боли в спине – и я поспешила вслед за Фатимой. Караван тронулся. Когда бьют хлыстом по спине, заставляя быстрее идти, намного легче сообразить, как правильно себя вести. Я очень быстро приноровилась к своему нынешнему положению: не пытаясь делать широкие шаги, я быстро семенила, почти бежала мелким шагом, звеня цепью по камням и не глядя себе под ноги. Теперь меня никто не бил, и у меня была мысль украдкой осмотреться по сторонам, но я так и не решилась. Да и что проку? Я ведь уже ничего не могла сделать. Тот из арабов, который надевал мне кандалы на ноги, ехал на лошади рядом со мной, играл хлыстом, посмеивался и приговаривал: - Белая красавица, хорошо, что ты к нам присоединилась! Не бойся, мы не причиним тебе зла! Удар хлыстом – это больно, но не опасно! На рынке ты будешь цела и невредима! Ты станешь украшением рынка! Все будут восхищаться тобой! За тебя дадут много-много денег! Не знаю, сколько продолжался этот путь. С какого-то момента я утратила способность о чем-либо думать. Я только старалась не сбиться с темпа движения, чтобы не заработать еще удар хлыстом. Наверное, прошло не менее двух часов, когда пейзаж стал меняться. Теперь путь проходил среди невысоких холмов и утесов. Вдруг тот из арабов, который ехал впереди каравана, сделал знак всем остановиться. Он спешился и, отсоединив от общей цепи ту невольницу, которая шла впереди, толкнул ее в узкую, поросшую сухим кустарником, расщелину между двумя ближайшими холмами. Женщина остановилась, ничего не понимая. Наш похититель неожиданно взялся за кусты… и они легко вышли из земли! А за ними оказалась дверца! Похититель открыл дверцу, которая вела внутрь ближайшего холма, и затолкнул туда невольницу. Вслед за ней от общей цепи стали отсоединять одну за другой остальных женщин. Всех их заталкивали внутрь таинственного убежища этих охотников за рабынями. Когда пришел черед Фатимы и мой, нам было очень трудно заходить внутрь – из-за наших хомутов. Но стоило похитителям поднять хлысты, и мы как-то сумели пролезть в узкие двери. В этом странном помещении было довольно темно, но просторно и не душно. Похитители зажгли масляный светильник, и пламя тускло озарило интерьер. Судя по всему, это было старинное здание, которое так было занесено землей и поросло растениями, что снаружи стало похоже на холм. Возможно, что это здание было построено тогда же, как то, которое я осматривала, пока похищали Фатиму. Было ясно, что здесь перевалочный пункт торговцев живым товаром. Вдоль одной стороны подземелья, был длинный деревянный стенд, вроде большой скамьи, с большим числом небольших металлических кронштейнов, установленных на высоте трех футов высоких и на расстоянии четырех. Каждый из кронштейнов был снабжен короткой цепью с ошейником. Мне стало ясно, что нас прикуют к стене за шеи. Но, по крайней мере, с меня должны были снять проклятый хомут. Действительно, вскоре моя шея была избавлена от этого страшного сооружения. Меня усадили на скамью, надели на шею ошейник и защелкнули его замок. Удивительное дело: несмотря на то, что я лишилась свободы, избавление от проклятого хомута доставило мне облегчение! Я стала понимать, почему эта штуковина так эффективна для усмирения рабынь. Действительно, теперь я была готова на многое, лишь не оказаться снова с хомутом на шее. Итак, теперь я, как и другие рабыни, была прикована к стене за шею. Мои ноги также были скованы кандалами. Однако руки оставались свободны. Я уже начала строить робкие планы, как бы использовать это обстоятельство, но моим надеждам вскоре пришел конец: один из похитителей начал проходить вдоль сиденья с корзиной, в которой лежала куча тяжелых наручников. Все женщины покорно подставляли руки. Когда очередь дошла до меня, на мгновение мне захотелось огреть негодяя… но что дальше? Я была прикована. Меня бы просто выпороли и снова заточили в ужасный хомут. Поэтому я отказалась от попытки мятежа, со вздохом протянула мерзавцу руки, и через несколько секунд тяжелые железки сдавили мои запястья. Я невольно присмотрелась к своим новым оковам. Два тяжелых железных браслета шириной в два дюйма и толщиной в четверть дюйма были соединены 12-дюймовой цепочкой. Оказалось к тому же, что все наручники были еще и соединены общей цепью. И все же мои руки теперь могли отдохнуть после ужасающего испытания в виде хомута. Тем временем старая арабка разожгла печку в дальнем конце этого подземелья. Вскоре в воздухе разнесся запах еды. Тот же похититель, который сковывал нам руки, освободил нас от кляпов, прикладывая палец ко рту. В этом не было нужды, мне и в голову не пришло бы поднимать шум – здесь, где меня все равно некому было услышать. Нам раздали кружки с водой и миски с едой – неизвестные мне овощи с кусочками мяса. Я выпила воду и проглотила пищу не разбираясь, после чего почувствовала себя гораздо легче. Ощущение неволи и безнадежности пока не проникло в полной мере в мое сознание. У входа послышался шум. На мгновение у меня появилась слабая надежда, что это полиция пришла освободить нас, но нет: вошли еще 4 закованные женщины в сопровождении 2 арабов. Итак, нас стало 11 узниц. Новеньких точно так же, как нас, приковали к стене, сковали по рукам, освободили от кляпов и накормили. Наши похитители пришли в хорошее настроение и стали подшучивать над нами. Главной мишенью их острот стала я. Они громко радовались, как много денег выручат за меня на рынке. Я не решалась ответить им ни словом. Слишком хорошо помнила моя шея хомут, а спина – укусы хлыста. Когда арабам наскучило посмеиваться надо мной и они занялись чем-то другим, я осторожно посмотрела на Фатиму и встретила ее взгляд. Мы не решились произнести ни слова, только осторожно кивнули друг дружке. После тяжелого пути и еды одна за другой невольницы начинали дремать. Только одна тихо всхлипывала. Я слишком устала, чтобы сочувствовать ей или сожалеть о собственной участи. Вскоре и я начала дремать, несмотря на надетое на меня железо и жесткое сидение. Гнетущие мысли о моем будущем перенеслись в грезы. Я видела себя на невольничьем рынке, где меня приковали голую к столбу. Меня осматривали сотни похотливых глаз, обладатели которых так же хихикали, как мои похитители. В конце концов, меня купил какой-то молодой шейх. Он доставил меня в свой дом; все это время я была по-прежнему скована по рукам, ногам и шее. Я попыталась объяснить шейху, что не хочу быть рабыней, тогда он рассердился и приказал своим евнухам увести меня в комнату для наказаний. Там были готовы хлыст и бич, а еще я увидела клеймо, в точности такое же, как то, которым мне в шутку угрожала когда-то Фатима. Это клеймо положили в раскаленную жаровню. Затем вынули и поднесли к моей груди… В ужасе я проснулась. Оказывается, вовремя. Похитители уже будили всех невольниц. Старуха разводила огонь и собиралась что-то готовить. Вскоре нас накормили и дали сладкого чаю. После этого каждую из нас освободили от цепи, удерживавшей ошейник. Каждой из нас заткнули кляп в рот. Затем нас вывели наружу, где сковали за шеи. Итак, я была прикована к общей цепи за шею, а также скована кандалами по рукам и ногам, не говоря о кляпе. Разумеется, на побег рассчитывать было невозможно. Я могла только надеяться, что по дороге проедет какая-нибудь машина, откуда нас заметят. Такое могло случиться разве что чудом. Я с трудом поверила своим глазам, когда это чудо свершилось. Невероятно! В нашу сторону ехал экскурсионный автобус! Разумеется, оттуда не сразу заметили наши оковы, но я не сомневалась, что вблизи нас рассмотрят как следует. А поскольку в этой стране мужчины обычно ходят в такие места с оружием, я была уверена, что пассажиры этого автобуса без труда справятся с нашими похитителями. Автобус подъехал ближе, его дверца открылась… Однако вместо спасителей я увидела внутри ещё двоих арабов, которые весело смеялись над нами. Нас стали загонять внутрь. Оказывается, этот экскурсионный автобус был оборудован как самый настоящий тюремный. Каждое сиденье было снабжено ремнями и цепями для удержания невольных пассажирок, а в полу виднелось кольцо для фиксации цепей. Меня, как и других невольниц, усадили, пристегнули цепями за талию и шею, зафиксировали ножные кандалы замком на кольце в полу, а наручники прикрепили к короткой цепи, выходившей из-под сиденья. После этого похитители прикрыли мои оковы тем черным платьем, которое по-прежнему было надето на меня. Это был самый настоящий автобус в ад. Злополучная машина тронулась в путь. Примерно через полчаса она въехала в город. Многие прохожие глазели на нас, но что они видели? Просто пассажирки, чинно сидящие на своих местах. Наши оковы были скрыты от глаз, а кляпы не позволяли издать даже звук. Еще несколько минут пути, и автобус въехал в порт. Нас провезли к дальнему причалу, где стоял большой корабль, и автобус как-то въехал прямо внутрь его. Дверцы открылись, мы были по очереди выведены из автобуса и снова скованы за шеи. Нас повели куда-то вниз, в трюм. Спустя несколько минут ходьбы по лестницам и коридорам корабля, озвученной звоном наших кандалов по металлическому полу, мы оказались в каком-то большом сумрачном отсеке. Здесь нас освободили от кляпов. Я осмотрелась: это было что-то вроде рабочего помещения, не менее двадцати ярдов как в длину, так и в ширину. В круглых иллюминаторах виднелась вода. У стен были установлены длинные скамейки, ножки которых были ввинчены в пол, а над ними – цепи длиной фута полтора каждая. Нас усадили на скамейки. Цепи ножных кандалов были прикреплены к кольцам, которые так же, как в автобусе, торчали из пола. Стенные цепи были зафиксированы на наших ошейниках. Рядом со мной усадили Фатиму, приковав ее в точности как меня. Впервые мы с ней получили возможность переговорить. Еще через минуту нам принесли воду и пищу. Раздался гудок, и я почувствовала, как корабль тронулся и начал набирать ход.
И Конфуцию не всегда везло...
Играю на нервах. Могу на бис...
Offline